Взяв такси, я заехал на несколько минут к Кэту, привел себя в порядок, спрятал его револьвер и вновь сел в поджидавшее меня такси…

«Вестхемптон» представлял собой отель низшего класса. Это было дешевое третьеразрядное место, где обитали люди, выбитые из колеи жизненными невзгодами. Некоторые так и заканчивали тут свой жизненный путь. Они слонялись без дела, проживая свои скудные сбережения, чтобы затем опуститься еще ниже, довольствуясь грязными блошиными матрацами и похлебкой из картофельных очисток.

Я вошел в вестибюль и огляделся. У лифта две молодые девушки в модных пальто громко обсуждали новую театральную постановку. Мрачного вида слуга выколачивал пыль из спинки дряхлого кресла. Клерк за конторкой сортировал письма, насвистывая что–то под мелодию из транзистора. Когда я подошел к нему, он кивнул.

— Комнату?

— Кэт просил меня повидать вас.

Клерк как две капли воды походил на проживающих в этой ночлежке. Его лицо не выражало никаких эмоций, кроме равнодушия ко всему окружающему.

— Кэт?..

Было два пути продолжать игру, и я выбрал первый, который понятен всем, положив перед ним двадцатидолларовый билет.

— Верно, Кэт.

Он взглянул на банкноту, однако его лицо оставалось бесстрастным:

Тогда я перешел ко второму варианту: распахнул пальто, чтобы он мог увидеть револьвер и слегка улыбнулся. Он действительно покосился на него и, видимо, понял, что игра окончена.

— Меня зовут Дип, — представился я.

Его ладонь проворно накрыла банкноту.

— Кэт сказал, что вы можете вспомнить номер. Тот, о котором говорил Вагнер.

— Да. — Он облизал свои пересохшие губы. — Но они…

— Не беспокойтесь, — прервал я его. — Они оба мертвы.

Клерк оторвал свой взгляд от бювара и медленно поднял голову. Он видел много разных глаз на своем веку, знавал людей, которые не раздумывая применяют револьвер и, видимо, убедился, что дальнейшее продолжение игры опасно.

— Я не хотел бы… чтобы меня пристукнули.

— Если кто–нибудь спросит, вы не видели меня раньше.

— Кэт… Вы скажите ему…

— Он теперь мертв, парень.

— Господи!

— Какой был номер?

— Два–ноль–два–ноль–два. Это рифмуется. В одной песенке есть похожая рифма. Вот почему я запомнил.

— Телефонную станцию помните?

— Нет…

Но и этого было достаточно. Оставив его, я прошел через холл к телефонной будке, позвонил на станцию и назвал номер, попросив дать мне список всех абонентов с этим номером, но с разными индексами. Дежурный спросил, откуда я звоню, и попросил обождать.

Клерк наблюдал за мной из конторки, как мышь из норы. Минут через пять задребезжал телефон. Я взял трубку. Дежурный предложил опустить центовик, а потом принялся диктовать индексы и имена. Когда он назвал шестой, Я сказал:

— Стоп. Все, благодарю вас.

Итак, Мори Ривс и Лео Джеймс получили поручение ликвидировать меня.

Позже кто–то, рангом повыше, отложил выполнение этого поручения. Убийцы обратились к первоначальному нанимателю и получили приказ действовать.

К кому же они обратились? Кому звонили? Шестым в списке индексов было имя Хью Педла…

Глава 12

Старый голландский округ значительно изменился после того, как лет десять тому назад в его центре снесли ветхие постройки и воздвигнули новые современные здания. Да, район изменился, но люди остались прежними: на выборах они голосовали за тех, кто предлагал больше, нисколько не заботясь, к чему это приведет.

Хью Педл покупал их голоса без всяких затруднений. Он имел значительное влияние в политических кругах и со временем добился независимости благодаря тому, что контролировал крупный район. И люди охотно отдавали ему свои голоса, не задумываясь о сущности его действий, которые всегда оставались для них тайной. Он был местным Санта Клаусом, проявлявшим хоть какую–то заботу о благоустройстве жилья и готов был разрешить все их вопросы и сомнения.

Хью Педл жил в добротном красивом доме, в прошлом заметно выделявшемся среди прочих. Теперь же, в окружении новых зданий, он выглядел явно устаревшим.

Я зашел в ближайший бар, заказал чашку кофе и поговорил с барменом.

Он рассказал, что хозяином дома является Хью Педл, у него есть слуга и приходящая кухарка. Педл занимает второй этаж и имеет особый индивидуальный лифт. Под ним проживают почтенные люди, а именно городской пожарник, рыжеволосый артист–комик и владелец бакалейного магазина, Поблагодарив за сведения, я расплатился и вышел на улицу. Было десять часов. Темные тучи медленно ползли на запад. В воздухе пахло дождем и было прохладно. Именно в такую ночь когда–то я, Беннет и Оджи, готовясь к стычке с бандой Дельроя, доставали оружие из нашего тайника в подвале клуба. Но, черт возьми, неужели я становлюсь сентиментальным!

Я постарался стряхнуть эти воспоминания, но вдруг почувствовал, что на какое–то мгновение коснулся чего–то важного, но чего именно, понять не мог. Осталось только ощущение, что это была какая–то ключевая мысль.

Я чертыхнулся и ускорил шаги.

Вестибюль был небольшим и, чтобы он казался более просторным, на все стены повесили зеркала. Прямо напротив входной двери был устроен лифт, а справа от него начиналась лестница. Пустая кабина лифта находилась на втором этаже. Здесь же, возле лестничной площадки, имелось небольшое освещенное фойе. Я прошел через него и открыл незапертую дверь, которая вывела меня на крытую террасу, опоясывавшую весь второй этаж с южной стороны. Французские окна были занавешены, но одно из них казалось неплотно прикрытым и могло служить превосходным входом. Но прежде, чем попробовать проникнуть внутрь, я решил сначала пройти террасу до конца.

Там оказалось две двери. Последняя, по–видимому, вела на кухню и была заперта. Другая, наполовину застекленная и обрамленная причудливой инкрустацией, очевидно, вела внутрь помещения. Оттуда струился слабый свет.

Было еще не слишком поздно, чтобы представить Хью Педла лежащим в постели. Скорее всего, ни его, ни прислуги дома не было. Но почему же тогда горел свет?

Лезвием ножа я сдвинул внутреннюю защелку, открыл дверь и вошел. Еще на террасе я заметил, а здесь убедился, что Педлу не нравились простота и скромность. На полу здесь лежали толстые ковры, а в полумраке вырисовывались контуры дорогой современной мебели.

Я прошел мимо тускло поблескивавшего черным лаком рояля и остановился у открытой двери справа. На низеньком столике горела лампочка, прикрытая желтым абажуром. Здесь было нечто вроде библиотеки: две стены сплошь закрыты полками с книгами, а напротив, между окнами, стоял буфет красного дерева. Высокие спинки тяжелых кожаных кресел отбрасывали тени. Возле черневшего слева проема двери, на специальном столике, стоял телевизор, рядом висело овальное зеркало. В квартире была полная тишина и в ней мне почудилось что–то опасное и настораживающее.

Держа револьвер перед собой, я подошел к открытой слева двери и, заглянув внутрь, убедился, что это спальня. На кровати виднелась неподвижная фигура.

Я сделал шаг в комнату и нащупал у двери выключатель. Но как только вспыхнул свет, понял, что попался, как глупый сосунок: на кровати лежал связанный парень с кляпом во рту.

В позвоночник мне уткнулось дуло пистолета.

— Брось его, — прозвучал резкий голос, и я уронил свой револьвер на пол.

Меня ткнули в спину, и я сделал два шага вперед.

— Теперь повернись.

Я повернулся.

— Привет, Тони.

Парень с бледным вялым лицом сдержанно кивнул мне в ответ. Он работал на «Синдикат» и тоже был исполнителем смертных приговоров. В нескольких футах позади него стоял еще один парень с револьвером в руке. Он смотрел на меня удивленно и с некоторым беспокойством. Затем порог переступил Ленни Собел. Улыбаясь, он подобрал с пола мой револьвер и сунул его себе в карман.

— Ты носишь удобную штучку, Дип, — сказал он, бросая на меня злобный взгляд. — Не тот ли это револьвер, что ты отнял у копа…